Диакониссы Опции

[Татьяна Родионова]

В детальных рубриках самого раннего дошедшего до нас из VIII века кодекса Barberini Gr. 336 чин хиротонии диаконисс в Византии показывает почти точное сходство между обрядами посвящения диаконов и диаконис. И те и другие рукополагались в виме — т.е. внутри святилища, темплона, или алтарной преграды. В это святое место был запрещен вход всем мирянам (женщинам тем более), за исключением царя. Это особенно замечательно в свете византийского литургического символизма, в котором алтарь символизирует божественное присутствие, и только высшим церковным чинам (диаконату, пресвитериату и епископату) разрешен вход в пространство вимы и ритуальный «доступ в божественный алтарь», словами Псевдо-Дионисия.
Поэтому кандидаты на высшие церковные посвящения вводятся из наоса через алтарные врата в алтарь, чтобы удостоиться источника «божественной благодати», о которой молится епископ. Житие святой Афанасии Эгинской § 14 из IX века передает нам сцену, несомненно смоделированную на основании чина диаконской хиротонии. В 40-й день памяти смерти святой на монастырской евхаристии монахини созерцали чудесное видение:
"Когда настало утро, и началась Божественная литургия, две предстоятельницы священной группы монахинь… увидели в благоговейном ужасе двух мужей, находившихся в светящихся белых одеждах, и среди них была благословенная Афанасия. И они ввели ее и поставили перед святым алтарем и показали пурпурную мантию, украшенную драгоценными камнями и жемчужинами. Они одели ее как царицу и короновали венцом, на котором были кресты спереди и по бокам. Далее вручили ей посох с ювелирными украшениями и ввели ее в божественное святилище".
Хотя ангелоподобные гости облачили Афанасию в царские инсигнии, царское достоинство не давало женщине права на вход в земное святилище. Скорее всего, Афанасия была диаконисой, и описание имитирует ритуал входа в алтарь византийского диаконского чина посвящения.
Диаконские молитвы и рубрики предписывают кандидату мужского пола непосредственное евхаристическое служение. Диаконы называются «служителями непорочных тайн», и им поручается раздаяние чаши при причащении. Диакониссы в момент приобщения мирян должны были находиться в алтаре. Несмотря на то, что они причащались из чаши у престола, держа в ее руках и отпивая, они не приобщали верных.
Роберт Тафт, профессор, литургист. Женщины в византийском храме: где, когда - и почему?

Впервые вопрос о восстановления чина диаконисс был поднят в связи с миссионерской деятельностью на Алтае знаменитым миссионером архимандритом Макарием (Глухаревым). Он увидел, что помощь диаконисс нужна при приготовлении женщин ко крещению, а также для наставления женщин в основах православной веры.В 1836 году архимандрит Макарий обратился с официальным ходатайством к епископу Тобольскому Афанасию об устройстве женской общины миссионерок-диаконисс. Епископ хотя и с сочувствием относился к данной идее, но официального хода делу не дал.
В 1838 году отец Макарий разработал проект реформы миссионерского дела в России, внеся в него несколько глав о значении и необходимости участия в христианизации инородцев женщин – жен миссионеров и особенно диаконисс. Исходя из данного проекта, функция диаконисс заключалась в следующем: в обучении девочек, в воспитании девочек-сирот, в посещении и уходе за больными, в помощи миссионерам при оглашении женщин, а также в чтении и помощи священнику в храме.
Данный проект был отправлен епископу Томскому Агапиту с просьбой представить проект в Святейший Синод, также к проекту было приложено письмо на имя императора Николая Павловича. 14 апреля 1839 года после рассмотрения проекта состоялось определение Святейшего Синода: "Прошение миссионера архимандрита Макария оставить без действия".
Но, несмотря на это, отец Макарий реализовывал свою программу на Алтае на свой страх и риск.
Долгое время архимандрит Макарий состоял в переписке по вопросу восстановления чина диаконисс с митрополитом Филаретом (Дроздовым), и эта переписка оказала большое влияние на митрополита. Так, в 1840 году он посвятил настоятельницу Спасо-Бородинского монастыря Марию (Тучкову) в сан игуменьи по чину диаконисс с возглашением слов "повели", "повелите", и "аксиа" трижды.
В октябре 1854 года великой княгиней Еленой Павловной была учреждена Крестовоздвиженская община сестер милосердия. <...> Данная община послужила прообразом для деятельности в России Общества Красного Креста. В общине были определенные правила приема, во время службы в общине сестрам запрещалось вступать в брак. Существовало и определенное посвящение, которое состояло из причащения Святых Христовых Таин, клятвенного обещания, зачитываемого священником и целования Евангелия и Креста. Сестры милосердия имели определенное облачение и на груди носили серебряный крест на голубой ленте.
Великая княгиня Елена Павловна хотела придать своей общине характер религиозного учреждения. Узнав, что в древней Церкви существовал чин диаконисс, она пришла к мысли из Крестовоздвиженской общины создать не монастырь, а общину диаконисс. В 1860 году место священника в общине было предложено о. Александру Гумелевскому. Несмотря на то что он отказался от данного места, он глубоко проникся идеей восстановления чина диаконисс и по просьбе Елены Павловны в том же году составил устав для Крестовоздвиженской общины.
Так, в соответствии с уставом, целью общины православных диаконисс являлось служение делами милосердия. Община состояла из пресвитера, который одновременно являлся руководителем дела благотворительности и духовником для сестер, а также из испытуемых, послушниц, сестер и собственно диаконисс. Диакониссы должны были составлять высшую степень служительниц милосердия. К диакониссам предъявлялись следующие требования: возраст не меньше двадцати пяти лет, должна была быть девой или единобрачной вдовой, которая прослужила в звании сестры не менее трех лет, и желала принять на себя пожизненный обет безбрачия. В диакониссы избирались женщины решением общего совета общины, и после литургии они должны были посвящаться епископом по особому чину с возложением рук и правом ношения ораря. В функции диакониссы входила помощь священнику при крещении и миропомазании женщин и наставление их в основах вероучения.
Однако проект устава не получил утверждения, а о. Александр Гумелевский из-за высказываний о неправославности общин сестер милосердия был отстранен от участия в делах этой общины. Но, несмотря на это, количество общин сестер милосердия в России росло. Так, к 1900 году численность общин сестер милосердия достигла восьмидесяти четырех. <...>
В 1905 году Святейший Синод обратился к епархиальным архиереям с предложением высказаться о необходимости изменений в церковном устройстве. Среди предложенных архиереями перемен было и возвращение изначального смысла диаконского служения в Церкви.
В проекте о церковном приходе, выработанном комиссией Грузинской епархии под председательством преосвященного Николая, архиепископа Карталинского и Кахетинского, экзарха Грузии, от 27 ноября 1905 года, говорилось о том, чтобы диаконская степень стала рассматриваться как служение, связанное с церковной благотворительностью. Было отмечено, что где нет диакона, желательно возрождение института диаконисс.
Еще одним сторонником восстановления чина диаконисс являлся епископ Могилевский Стефан. Он считал, что в диакониссы должны избираться пожилые женщины высокой нравственности, в обязанности которых входило бы дело христианской благотворительности. Владыка Стефан предлагал также предоставить им право участвовать в приходском совете.
В марте 1906 года IV отдел Предсоборного Присутствия занимался проблемами реформирования прихода. <...> Таким образом, отделом было принято постановление, в котором отмечалась необходимость восстановления института диаконисс. Подчеркивалось, что диакониссы особенно необходимы в тех приходах, где существовали женские благотворительные кружки. В диакониссы должны были поставляться достойнейшие женщины из девственниц или вдов, достигших сорокалетнего возраста, по чину, который существовал в древности. В их обязанности должно было входить: забота о чистоте храма, обучение грамоте и молитвам, участие во всех делах благотворительности на приходе.
Протоиереем Феодором Успенским были составлены "Правила для жизни и деятельности православных диаконисс". Эти правила были включены в проект Устава прихода. В обязанности диаконисс входила также помощь при крещении детей и женщин, забота о сиротах, посещение квартир бедняков и больных, работа в приходских благотворительных заведениях. Они должны были присутствовать при богослужении и исполнять молитвенное правило, вести благочестивую жизнь. Посвящать диаконисс должен был архиерей во время литургии с возложением иподиаконского ораря. Предполагалось, что диакониссы будут совершать свое служение безвозмездно, но в случае старости они имели право на обеспечение от прихода.
На заседании IV и VII соединенных отделов 20 апреля 1906 года был заслушан доклад протоиерея Алексея Мальцева "О внутренней миссии". Он считал, что функции диаконисс в древности не сводились только к прислуживанию женщинам при крещении. Протоиерей Алексей считал, что диакониссы прямо и непосредственно служили делу Христовой миссии, обходя дома, оказывая всевозможную помощь и услуги нуждающимся и больным, разузнавали о положении бедных, служили посредницами между ними и епископом, полагая нередко свою жизнь в периоды гонений на христианство или во время повальных болезней.
Обеспокоенный вопросами социального неблагополучия населения и желанием помочь в решении социальных вопросов средствами христианского служения ближним, отец Алексий Мальцев считал необходимым восстановление этого забытого, но очень полезного института диаконисс.
Оживленное обсуждение по вопросу восстановления чина диаконисс в эти годы можно встретить и в церковной периодике.
В "Церковных ведомостях" за 1907 год была опубликована докладная записка игуменьи Леснинскаго женского монастыря матери Екатерины, которая предлагала восстановить служение и звание диакониссы. С этой целью было предложено основать при Леснинском женском монастыре училища богословия для девиц и вдов, предварительно получивших общее среднее образование. Игуменья Екатерина предлагала учредить для православных приходов институт "сестер просвещения".
Уже в феврале 1908 года на данную публикацию вышел ответ сельского священника Владимира Успенского, который, одобряя желание игуменьи Екатерины, подчеркивал необходимость диаконисс, прежде всего, в сельских приходах. Он считал, что в сельских приходах необходимы женщины, которые вместе с такими обязанностями диаконисс, как прислуживание при храме, подержание в нем чистоты, сбор пожертвований, приняли бы на себя труд ухода за больными в приходе. Данное служение могло соединяться и с деятельностью по просвещению прихожан. Для этих целей, по его мнению, диакониссе не обязательно широкое богословское образование, достаточно твердого и прочного усвоения основ христианского богословия, Священного Писания, богослужебного устава, умение читать богослужебные книги, нотной грамоты, а также знакомство с творениями учителей веры. <...>
В 1911 году великая княгиня Елизавета Федоровна подала в Святейший Синод ходатайство о присвоении старшим сестрам Марфо-Мариинской обители звания диаконисс.
"Желая выразить связь с древневековым служением женщины-христианки, посвящавшей себя Господу, и отметить свое церковное послушание и тем самым свое отличие от организации, усвоивших имя общин сестер милосердия, Марфо-Мариинская обитель милосердия… просит разрешить дать наименование и звание сестрам этой обители – сестер диаконисс". <...>
Поддерживая Елизавету Федоровну, митрополит Московский Владимир (Богоявленский) лично обратился с ходатайством в Синод о присвоении сестрам Марфо-Мариинской обители именования диаконисс.
Святейший Синод 9 ноября 1911 года, рассмотрев ходатайство митрополита Владимира, постановил: "Старшим сестрам Марфо-Мариинской обители, уже посвященным по особому церковному чину и давшим обет диаконисского служения на всю жизнь, усвоить искомое звание; в параграф 24 устава обители внести дополнение о принятии сестер в число диаконисс только по благословению Московского митрополита, вопрос же о восстановлении древнего женского служения в Православной Церкви следует разрешить на предстоящем Поместном Соборе".
За положительное решение данного вопроса высказались семь иерархов: митрополит Московский Владимир, митрополит Киевский Флавиан, архиепископ и экзарх Грузинский Иннокентий, архиепископ Финляндский Сергий, архиепископ Волынский Антоний, архиепископ Полтавский Назарий, епископ Холмский Евлогий. Также поддержал данное решение и обер-прокурор Синода В.К. Саблер. При особых мнениях остались митрополит Санкт-Петербургский Антоний и епископ Саратовский Гермоген. <...>
Следующий раз вопрос о восстановлении чин диаконисс в России был поднят на Поместном Соборе 1917-1918 гг. В самом начале работы Отдела о церковной дисциплине была поставлена для обсуждения тема "Вопрос о диакониссах как о живой силе Церкви". Среди выступавших за восстановление чина диаконисс были С.В. Троицкий, протоиерей Терентий Теодорович, в докладе которого в качестве приложения было дано чинопоследование поставления в диакониссы, составленное на основе чинов IX века, изданных Гоаром, епископом Порфирием (Успенским) и А.А. Дмитриевским. В материалах Отдела сохранился доклад, подготовленный митрополитом Владимиром (Богоявленским). Отдел о церковной дисциплине Поместного собора 1917-1918 гг. подготовил целый ряд решений, направленных на изменение положения женщин в Церкви. Самое важное решение, которое готовил Отдел при деятельном участии митрополита Владимира (Богоявленского), убитого в Киеве 25 января 1918 года, во время работы Собора, не было ни рассмотрено, ни опубликовано, так как в связи с ситуацией в стране Поместный Собор был вынужден прекратить свою работу. Документы Собора свидетельствуют о том, что идея восстановления чина диаконисс получила самую широкую поддержку в разных кругах православной России.
Сергий Мячин. Попытки восстановления чина диаконисс в Православной Церкви

Многих предыдущим постом очень задел разговор о чине диаконисс. Действительно, в неделю жен-мироносиц - самое время поразмышлять над этим. Уже апостол Павел упоминает о диакониссе Фиве в послании к Римлянам (16:1-2): "Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому." Здесь апостол говорит самое важное: суть диаконического служения - помогать старшим (апостолам, пресвитерам, епископам). Не зря в воскресенье в неделю жен-мироносиц на литургии читается Деян 6:1-7, где говорится о поставлении первых диаконов в Церкви. Когда апостолы перестали справляться с попечением об иерусалимской общине, сильно возросшей количественно, они решили избрать себе помощников, "исполненных Духа и мудрости", чтобы самим иметь больше возможностей для служения Слова. Причем имело место именно "хиротония" в своем первоначальном значении: избрание на особое ответственное служение в общине через выбор самой общины. Куда позже "хиротонию" стали воспринимать как "посвящение в ступень священства" с изменением природы посвящаемого и т.д.
Избранные диаконы как особо ответственные и благочестивые члены общины помогали старшим в общине (епископам, пресвитерам и т.д.) прежде всего во "внешних" делах и вопросах, в то время как те могли заниматься по своему дару более "внутренними" задачами. Если старшие проповедовали, учили, наставляли, осуществляли общее духовное руководство общиной, выпрямляя ее путь к исполнению воли Божией, то диаконы были буквально "слугами" общины, заботясь о всех ее членах прежде всего с материальной стороны: чтобы ни о ком не забыли, чтобы никто не бедствовал, не голодал, не терпел никаких лишений и т.д. Диаконы как бы помогали собирать общину, были своего рода "руками" старших, вплоть до того, чтобы следить за порядком во время богослужений, в нужный момент закрывать дверь и т.д. Диаконы своим служением помогали соединять в единство богослужение с жизнью и жизнь с богослужением, предстоятеля с общиной и общину с предстоятелем. Какие огромные у нас с этим сегодня проблемы - и говорить нечего. Сщмч. Игнатий Богоносец даже пишет, что "дьяконам, сладчайшим мне, вверено служение Иисуса Христа". Их служение строится по образу того, как Сам Христос омыл ноги ученикам.
Без возрождения такого изначального, подлинного смысла диаконата в противоположность современной, по сути извращенной, "декоративной" богослужебной его функции - и в возрождении чина диаконисс нет смысла. Но вот как раз возрождение этого чина может способствовать возрождению диаконата: не как громкого баса и интенсивного кадила, а как служения заботы и любви в общине. С этим проблемы сегодня колоссальные. И кто, как не сестры, могут знать в этом толк и подать пример остальным? Нужно только немного доверия. Ведь когда-то и жены-мироносицы подали пример прочим ученикам: показали им, что значит любовь, забота и верность до конца, когда те в страхе и ужасе прятались по домам, не веря никому и ничему: "и укорял их за их неверие и упрямство их сердец, что не поверили они тем, которые видели Его восставшим из гроба".
Препоподобномученица Елизавета Федоровна писала в 1910 году о задачах сестер-диаконисс Марфо-Мариинской обители милосердия: "[нужно] одних посетить на местах их жительства, чтобы воочию увидеть размер нужды и определить потребную помощь, других лечить и кормить, третьих спасать из той ужасной обстановки, среди которой они очутились, дабы дать возможность нравственно окрепнуть и поучиться элементарной грамотности и тому, что должно знать каждому православному христианину. Приходя с посильной помощью этой нужде, обитель постепенно открывала и расширяла служение больничное, школьное и миссионерское, если позволительно так выразиться, разумея под ним то служение святой Церкви, которое несут сестры при посещении домов... не ради лицезрения чужой бедности, иногда вопиющей и ужасной, а ради желания утешить и обласкать чем можно по-братски, по-христиански бедного, больного и беспомощного ради примера святых жен-мироносиц и святых подвижниц-диаконисс, которые сами шли к страждущим и заблуждающимся, неся им радость святого благовестия… В одной только Москве насчитывается до 100 тысяч семейств бедняков и до 40 тысяч детей, нуждающихся в общественном призрении… Поэтому посещение сестер принимает само собой характер внутренней миссии, на каковую сестры и посвятили себя, произнесши обеты служения Господу и святой Церкви, ибо, нашедши погибающую душу, послужить спасению ее есть великое дело христианского милосердия и истинный образ ее»"