неделя мытаря и фарисея Опции

[Егор Комаров]

Вообще, как-то неудобно в этом разделе что-то размещать. Не по чину Ну, о.Василий пусть меня простит, в конце концов, проповедь ведь не моя, а на почившего владыку обижаться нельзя.
Начинаем, братья и сестры, приуготавливать себя к Великому Посту.

Митрополит Антоний Сурожский

Неделя о мытаре и фарисее

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Если в течение прошедших недель мы ответили на призыв Церкви задуматься над воскресными чтениями Священного Писания, мы должны были научиться уже от слепого Вартимея тому, как открываются глаза человека, тому, что единственный путь увидеть - это обратить к Богу мольбу о том, чтобы снял Он с нас нашу ослепленность: ослепленность собой, ослепленность сосредоточенностью на своей жизни, с тем, чтобы открылись наши глаза на мир Божий, каким его видит Бог, на ближнего нашего и на путь, который лежит перед нами. Но когда мы открываем глаза, редко-редко умеем мы и даётся нам встретить взор Спасителя нашего и Бога. Редко это даётся, потому что этот взор должны были бы мы встретить в глазах каждого из тех, кто носит имя Христово, кто назван христианином, в глазах каждого из тех, кто получил имя одного из тех святых, чей взор сияет любовью Христа. Но мы не таковы! И когда в нашей среде открываются чьи-либо глаза, редко-редко бывает, что он встречает взор бесконечного сострадания Божия, бездонной, спасительной Его любви. Чаще всего он встречается с взором людей, которые за ним наблюдают, которые готовы его осудить, которые готовы, часто, над ним насмеяться, которые редко взирают на него с глубоким пониманием любви.

Для того, чтобы победить этот соблазн: соблазн испугаться, соблазн смутиться, сойти с пути жизни на побочные пути прозябания земного, нам надо научиться от Закхея тому, что если действительно мы поняли, что есть путь жизни и путь смерти, если мы действительно поняли, что от смерти нам надо перейти в жизнь, нам надо пройти мимо человеческого суда и стать только перед судом своей совести и перед судом Божиим.

И вот сегодняшнее евангельское чтение ставит нас именно перед этим. Пришли в храм фарисей и мытарь. Фарисей, ослепленный не грехом, а своей праведностью, ослепленный тем, что он будто бы сохраняет все законы и все правила, и поэтому имеет право предстоять Богу. Он не понял, что закон может быть исполнен до конца, но человек может еще не родиться к любви и к тайне благодати через нее. И мытарь - который вдруг ощутил, осознал святость Божию, Божию несказанную красоту. Он, встав перед ней, по суду своей собственной совести понял, что нет ему места перед лицом Божиим, что перед лицом Божественной святости, неизреченной чистоты, несказанной Его красоты нет места греховной помрачённости. Он вошел в храм и остановился у притолоки церковной. Он почувствовал, что храм -место, пространство, посвященное Богу нераздельно, так свято, что он не смеет даже ступить в него. Он только остался у дверей, и совесть его осуждала во всём том греховном, недостойном Бога и недостойном его самого, что в течение жизни он сделал. Он не мог войти в святыню Божию, совесть его останавливала, и он каялся и плакался у этой двери, открытой, и вместе с этим, непроходимой для него.

Встанем и мы, в течение всей этой недели, перед судом своей совести; не будем думать о том, что Бог милостив, что Он всепрощающ; не будем думать о том, что мы искуплены Его бесценной кровью, что Его любви нет предела, а поставим перед собой другой вопрос: каков я? Посмотрим на себя самих и произнесём над собой суд; поставим перед собой вопрос: что же должен Бог простить нам? Что должен Он исцелить, что должен Он очистить в нас? И поставим также перед собой образ Страстей Господних, потому что мы можем быть прощены, исцелены, очищены, спасены только потому, что Христос прошел через ужас предсмертной Гефсиманской ночи, через поругание, через распятие, через Богооставленность и смерть, через сошествие во ад. Поймем, что наши грехи - мои личные, твои личные грехи - причина всего того, перед чем мы содрогаемся, когда взираем на страсти Господни. Поставим перед собой вопрос о том, чего стоит Богу мой грех, мое безбожие, моя бессовестность, моя бесчеловечность, моя неправедность... Поставим этот вопрос, как ставил его перед собой мытарь, ужаснувшийся перед собой самим, и только в будущую неделю посмотрим на то, как нас встречает Господь, Который Сына Своего Единородного дал на смерть, чтобы мы могли жить. Аминь

[Егор Комаров]

вот еще кое что из другой проповеди владыки Антония

Божие Царство - это область закона, и тот, кто подчиняется закону, кто стоит за него, тот безусловно праведен. Фарисей полностью во власти формального ветхозаветного видения вещей; в понятиях этого Завета исполнение закона может сделать человека праведным. Но закон не мог одного: он не мог дать Жизнь вечную, потому что Жизнь вечная заключается в том, чтобы знать Бога и посланного Им Иисуса Христа (см. Ин.17, 3), знать Его знанием не внешним, каким было знание фарисея, будто Вседержавного Законодателя, - а знанием на основе тесных личных отношений, общей жизни (Вы во Мне, и Я в вас. Ин. 14, 20). Фарисей все знает о том, как поступать, но ничего не знает о том, каким следует быть. За всю свою праведную жизнь с одним он ни разу не сталкивался, он никогда не понял, что между Богом и им могут быть отношения взаимной любви. Он никогда ее не искал, он ни разу не встретил Бога Исайи, Который столь свят, что перед Ним вся праведность наша - как запачканная одежда... Он уверен, что между Творцом и Его творением существует неизменные, раз и навсегда установленные, застывшие отношения. Он не увидел в Священном Писании историю любви Бога к миру, который Бог сотворил и который так возлюбил, что отдал Сына Своего Единородного ради его спасения. Он живет в рамках Завета, понятого им как сделка, вне каких бы то ни было личных отношений. Он видит в Боге закон, а не Личность. Он не видит оснований осудить себя; он праведен, холоден, мертв.
Что знает мытарь о жизни? Он знает, что закон, применяемый в полную силу, приносит страдание; что при неограниченной власти закона нет места милосердию, этим законом он пользуется и злоупотребляет им, чтобы уловить своих должников, чтобы загнать свою жертву в угол; он умеет исхитриться и остаться правым перед этим законом, отправляя в тюрьму разорившихся должников; на защиту этого закона он всегда может рассчитывать, при том, что сам безжалостно, немилосердно наживается и копит неправедное богатство.
А вместе с тем его жизненный опыт научил его еще чему-то, что не поддается логике и идет вразрез с его собственными представлениями. Он помнит, что и в его собственной жизни и в жизни подобных ему, бессердечных и жестоких, бывали моменты, когда он, имея на своей стороне всю силу закона, сталкивался с горем и ужасом, которые он навлек на несчастью семью, с терзаниями матери, со слезами ребенка; и в тот самый момент, когда, казалось, все в его власти, он, ошеломляя своих сотоварищей, вопреки их 6езжалостной логике, вопреки закону, вопреки здравому смыслу и своему привычному поведению, вдруг останавливался и, взглянув с печальной или даже мягкой улыбкой, говорил: "Ладно, оставьте их".
Он, вероятно, знает, что сам не раз бывал спасен от разорения и гибели, тюрьмы и бесчестия благодаря нелепому, безотчетному порыву дружества, великодушия или жалости, и эти поступки полагали предел страшному закону джунглей его мира. Что-то в нем переросло границы суровой непреклонности; в мире зла единственное, на что можно надеяться, - это подобные порывы сострадания или солидарности. И вот он стоит у порога храма, в который не может войти, потому что там царит закон и господствует справедливость, потому что о его осуждении вопиет здесь каждый камень; он стоит у порога и молит о милости. Он не просит справедливости - это было бы попранием справедливости. Великий подвижник седьмого века святой Исаак Сирин писал: "Никогда не называй Бога справедливым. Если бы Он был справедлив, ты давно был бы в аду. Полагайся только на Его несправедливость, в которой - милосердие, любовь и прощение".
Если бы только мы остановились у притолоки и со смирением, робко постучали, ожидая в ответ приглашения войти, мы с изумлением и в восхищении услышали бы, что по ту сторону тоже Кто-то стучит: Се стою у двери и стучу, - говорит Господь (Откр. 3, 20). Быть может, мы увидели бы, что с Его стороны дверь не заперта; она заперта с нашей стороны, наши сердца запечатаны; наше сердце узко, мы так страшимся рискнуть, отбросить закон и вступить в область любви, где все столь же хрупко и непобедимо, как сама любовь, как жизнь. Бог не перестает стучать с надеждой, настойчиво и терпеливо; Он стучится через людей, через обстоятельства, через тихий, слабый голос нашей совести, как нищий стучится у врат богача, потому что, избрав нищету. Он ждет, что наша любовь и милость откроет Ему глубины человеческого сердца. Чтобы Он мог прийти и вечерять с нами, необходимо нам отвергнуться наших каменных сердец и заменить их сердцами плотяными (см. Иез. II, 19); взамен Он предлагает прощение и свободу.

http://www.metropolit-anthony.orc.ru/soul_put/put_4.htm

[Евгений А]

Егор, проповеди отличные, но много ошибок в словах, нужно исправить.
Перед выкладыванием желательно проверять текст.

[Егор Комаров]

не успел утром. сейчас займусь

[Аника]

Знаковые фигуры современности: Порошенко, Путин.
Такие разные. Но есть то, что их объединяет между собой и с нами...
Чаша.

Братья наши во Христе. Так то вот. Ближние...

Возлюби ближнего.
Беленького легко. А как возлюбить черненького и ... воспринять его грех, как свой собственный?
Не моя мысль. Прочла у митрополита Антония Сурожского, и она меня как то сразила: мы должны принять согрешающего в свое сердце, иначе отпадаем от Бога, разделяемся с Ним. Ведь Он пришел ради грешных, а не ради праведных...

Точную цитату позже приведу, сейчас нет рядом. Она в календаре на 2015год "Год с Митрополитом Антонием Сурожским".

Но вот статья Ильи Ароновича Забежинского практически развивает мысль митр. Антония.
Привожу текст целиком:

ПОРОШЕНКО - ДЛЯ ОДНИХ ТО, ЧТО ПУТИН - ДЛЯ ДРУГИХ
и ни одному из них не спастись

Это не мнение. Это приговор. Приговор простых православных граждан. Просто граждане эти из разных лагерей.
Давеча я как-то в статейке одной призывал православных из либерального лагеря попытаться Путина полюбить. Как своего брата во Христе. Понимания не нашел.

Тут днями случился казус того же рода, но с другой фигурой. Читал я лекцию о том, как приобрести верное духовное расположение.
Алгоритм-то понятный. То же самое говорил, что в статье про Путина.
Понуждение себя к исполнению Евангельских заповедей приводит человека к видению своих немощей.
От видения своих немощей – два положительных результата.
Во-первых, приобретаешь истинное смирение, видишь тщету собственных усилий и понимаешь, что без Бога ничего у тебя даже мало-мальски не выходит. Отсюда возникает у человека нужда во Христе, как личном Спасителе.
Потому что мы все «Спаситель-Спаситель» твердим, а от чего спасать, про это мы не очень понимаем.
Во вторых, видя свою собственную немощь, видишь, что и другие такие же немощные. И перестаешь этих других осуждать. Типа, мне трудно. Значит, им тоже трудно. Ну, то есть истинную любовь к ближнему начинаешь, наконец-то, приобретать. Не осудил - уже возлюбил.
Ну, и вроде, все у нас идет достаточно на лекции обычным образом, пока я примеры не начинаю приводить. Что свекровь полюбить. Или там гаишника, например. Все понимают, что трудно. Но соглашаются, что стремиться нужно. Мы немощные. Значит, и они немощные. И вот у нас даже в аудитории ростки первые христианской любви начинают произрастать. К свекрови и к гаишнику…

И тут я говорю вдруг про Порошенко. Говорю примерно следующее:
- Вот ведь, дорогие мои, казус какой – а Порошенко-то в числе служащих в РПЦ МП состоит. Именно МП,- я акцентировал, - Как бы нам попробовать его полюбить? Как брата во Христе.
Для аудитории был шок. Шок настоящий. Гневные возгласы, что, мол, какой-такой православный, да там одни раскольники, одни униаты или филаретовцы.
- Да нет, - отвечаю, - православный. Прислуживает в алтаре в монастыре нашего Московского Патриархата. И за Патриарха нашего молится. Обычный православный, как мы с вами.
- А кто, по-вашему, - говорю я дальше, - Кто, по-вашему, воюет на стороне Украины?
- Как кто? Те же самые униаты и филаретовцы.
- Да нет, - говорю, - трагедия в том, что окопы с противотанковыми рвами и с колючей проволокой – посередине Церкви прошли. И там, и там православные воюют. Простые люди. Как я и вы.
Это вызвало, конечно же, гнев. Крики с мест. Волнение.
- Не может этого быть. Не может там быть православных. И про Порошенку - это поклеп на Церковь!
- Какой поклеп, дорогие мои, он причащается с нами из одной чаши.
Это все. Это уже скандал.
- Что? Причащается? Не может быть… А если уж и причащается, то уж точно в суд и во осуждение.
Не приняли, в общем, у меня этот пример. Не приняли.

В принципе, я людей-то понимаю. Лекции-лекциями, но у нас-то ведь Церковь святых. Ну, то есть нас-святых. И Порошенке тут не место. И пример ваш неудачный, Илья Ароныч...

Про Путина также ведь было недавно. Не могут свободомыслящие люди слышать, что Путин с ними из одной чаши причащается. Не могут. Им кажется, что Путину в Церкви тоже не место.
При этом те, которые Путина не очень того, они, конечно же, считают себя людьми с широким кругозором и многоохватывающими взглядами. А тех, которые Порошенку не очень того – людьми «с другой стороны», людьми узколобыми и неразвитыми. А те, ну, которые с другой стороны, которых они считают узколобыми и неразвитыми, считают их тоже самих людьми «с другой стороны», а так же бездельниками и дармоедами.
А что в итоге? Смотрим мы, каждый, в свою узенькую щелочку и думаем, что весь мир видим. И самих себя видим самостоятельно мыслящими и вечно правыми. А вот она, щелочка-то. Вот она. А за нее – ни-ни.

Да. А Господь, когда говорит "отвергнись себя, и
возьми крест свой, и следуй за Мною"...
Что с этим делать? Разве он не нам говорит? Разве не про это?

Ну, что "возьми крест" - это мы понимаем. Это, типа, болезни там, старость, дети неблагодарные. Ну, с деньгами еще бывают проблемы. Или гаишник оштрафовал...

Что "следуй за мной" - это тоже ясно. Это значит в Церковь по воскресеньям ходить. Грехи для исповеди писать на бумажку. Или не писать, потому что считаешь, что исповедь – это не обязательно.
Да… И вот еще пост скоро уж наступит. Да еще такой строгий и длинный.
- А вот насчет "отвергнись себя"...С этим что?
- Что-что...
- И, правда, что?
- А, может, просто поздняя вставка недобросовестных переводчиков?

[Евгений А]

- Какой поклеп, дорогие мои, он причащается с нами из одной чаши.

Таких умников куча. Автор понятия не имеет о Церкви, о том, что формальное участие в богослужениях и Таинствах не значит ровным счётом ничего. Забежинский враг Церкви.

Иуда тоже причастился, и с тем куском вошёл в него сатана.

[Аника]

Митрополит Антоний Сурожский:
О несении тягот друг друга

15 мая 1988 г.

В одной из тайных молитв, которую, повторяя слова Иоанна Златоустого, священник читает в начале литургии во время малой ектеньи, говорится, что если двое или трое согласны друг со другом во всякой вещи, то благодать Божия, сила Божия, Сам Бог будет посреди них, будет с ними.

Что же именно, какие слова являются ключевыми в этой молитве? Я думаю, речь не о том, что двое или трое могут иногда договориться, когда у них есть общий интерес, единомыслие, единое отношение к вещам, но когда они готовы хранить согласие, единодушие, быть заедино во всех обстоятельствах так, чтобы забота одного была нашей заботой и заботой каждого, и так, чтобы переживать грех каждого как нашу собственную ответственность, а не только ответственность согрешающего; потому что если бы мы были подлинной христианской общиной, то сколько поддержки, сколько помощи каждый член общины получал бы в борьбе за целомудренность своей жизни!

И вот единство, согласованность во всем есть предварительное условие, чтобы среди нас мог присутствовать Бог, Божия сила и благодать, Божия жизнь, Божия ликующая радость и любовь. Но уже своим современникам Апостол Павел говорил: Увы, среди нас бывают разделения!. И эти разделения губят то единство, которое могло дать Богу место, дало бы Ему возможность действовать.

Нам надо задуматься об этом очень внимательно, потому что, по естественной склонности, мы не можем любить всех и каждого; нам очень трудно понимать друг друга; нам очень трудно нести тяжесть другого, выносить друг друга; нам кажется почти невозможным разделить грех другого человека как свой собственный. И вместе с этим, если на недостатки, на грехи, даже на подлинное зло, которое может быть в том или другом человеке, мы ответим отвержением, мы окажемся разделенными от Бога, потому что Бог не отвергает ни одного из нас.
Бог стал одним из нас ценой воплощения, ценой, которую Он заплатил по любви к нам. И не по любви к праведным — Он ведь сказал, что не здоровые нуждаются во враче, но больные;
Он пришел, чтобы с тем самым грешником, с тем самым невыносимым человеком, которого мы отвергаем, с кем мы в раздоре, разделить не только нашу общую человеческую природу, но и судьбу, и муку, и борение.
Недаром Исаия, говоря о Христе, пророчески сказал, что на Нем лежала тяжесть греха всего мира.

Задумаемся над этим; потому что если мы хотим стать тем, чем мы не являемся: христианской общиной, общиной людей, которые горячо, если нужно — жертвенно, друг друга любят, чья любовь готова быть распятой, то мы очень многому должны научиться в наших отношениях друг с другом. Как можем мы поднять глаза на Распятого, если мы не хотим нести тяжесть друг друга, если мы не готовы, в сочувствии и сострадании, стать заедино друг с другом?
И как мы можем предстоять Богу, Который по любви к погибшему отдал Свою жизнь, если мы отвергаем тех, за кого Он умер, отворачиваемся, хотели бы исключить их из своей жизни, потому что так просто было бы жить с теми, которые не представляют для нас проблемы? И поступая так, мы становимся чуждыми Богу: не Его действием, не действием кого-либо вокруг нас, но по собственному свободному выбору, потому что тех, ради кого Христос жил и умер, мы принять не можем.

Задумаемся над этим и будем побеждать в себе все, что мешает нам быть заодно с Богом, и через это единство с Богом принимать друг друга даже ценой нашей собственной жизни. Аминь.

http://lib.eparhia-saratov.ru/books/01a/an...ntony1/168.html

P.S.
Сортировать нас будут на Страшном суде, где дадим ответ за каждое слово.

[Евгений А]

Ключевой момент: "которого мы отвергаем, с кем мы в раздоре" Это к Порошенко не имеет никакого отношения. Мимо. Ну просто совсем мимо. Статья не об этом. Ну, конечно, при желании можно его притянуть за уши и поставить в один ряд с обычными бытовой несовместимостью характеров своих родичей и знакомцев. Было бы желание размыть смыслы, уничтожить грань между добром и лукавством.

Святые как раз шли на смерть не желая размывать понятия. Выступали с осуждением царей и правителей и умерщвлялись мечем, как непокорные начальству. Это сейчас не в моде, не про современных верующих. Нам надо непременно иметь мирный договор со всеми, даже с чёртом. Лишь бы никто не трогал наш уютный мирок.