Сталинские репрессии, статистика Опции

[Евгений А]

Интересное исследование

Национальный состав расстрелянных в 1937-1940 гг:

"если сделать на месте любого советского лагеря музей, то войдёшь и сразу тебе будет на стенке в рамочке: Начальник лагеря - Коган, Зам по политической работе - Майзенберг; Особист - Суэтин..."

"После всех этих выкладок вопли нашей "рукопожатой интеллигенции" про страшные репрессии становятся более понятными".

И в самом деле, эту тему активнее всего двигают рукожопные интеллигенты. А они, в основной своей массе, сами знаете кто.

[Аника]

ПЕТЕРБУРГ. Историк Анатолий Разумов в своем рабочем кабинете в Российской национальной библиотеке по крупицам восстанавливает историю репрессий
"В XX веке с нами произошло нечто ужасное"


...
— Почему вы как историк посвятили свою жизнь исследованию темы репрессий? Что привело вас к этой работе?

— Будучи школьником, я жил в Германии, в ГДР. Отец служил там в группе советских войск. Школьников регулярно возили по местам фашистских концлагерей. Я видел эту часть ужасов XX века и стал задаваться вопросом, почему в нашей стране о многих погибших ничего не известно? Почему мы видим ложь в биографических справках? Все это нормальные вопросы, которые должны задавать себе люди. Я по своим убеждениям являюсь абсолютным противником насильственного прерывания жизни, а в нашей стране речь идет о миллионах репрессированных. И это не преувеличение. Каждого имени мы не знаем, а должны знать. Никого не забыть, всех назвать поименно и постараться найти могилы — вот наше дело.

— Анатолий Яковлевич, расскажите про серию книг памяти "Ленинградский мартиролог". Сколько имен содержит издание? Какую информацию о погибших можно найти в этих книгах?

— В 12 томах "Ленинградского мартиролога" содержится около 50 тыс. имен. В этих книгах представлены биографические справки обо всех, кто учтен как расстрелянный или подлежавший расстрелу. Огромные числа, учитывая, что речь идет только о Ленинградской области и периоде 37-38-х годов. Поначалу я и мои коллеги думали, что томов будет меньше, но ведь мы решили рассказать о каждом несчастном. Книга задумывалась как общая для всех, кто мог сказать доброе слово о расстрелянных в те годы. Родственники приносили воспоминания, фото, выступая свидетелями и авторами книги. Первые экземпляры нового тома всегда публично передаю семьям погибших. И тогда особенно видно, каких людей погубили…. Воспоминания у родственников разные, но некоторые слова идут рефреном.

— Что повторяется в этих воспоминаниях?

— Читая воспоминания, мы часто видим: "Он был непьющим, работящим, совестливым". И рефреном идут слова: "Папа наклонился, поцеловал и сказал слушаться маму. “Я вернусь. Это ошибка"". Разные вариации, но суть одна и та же. Некоторые из моих коллег считали, что не нужно сохранять "повторы", одинаковый текст. Но ведь эти слова не выдуманы. Все воспоминания воссоздают одну и ту же картину: человек уходит из семьи, возможно, навсегда, но должен сказать, что вернется. Скорее всего, он сам в это верит, потому что не сделал ничего такого, чтобы не вернуться. Некоторые родственники по сей день не признают документов о расстреле, особенно если в семье было предание, что после ареста и пропажи без вести человека где-то встречали, где-то видели. Мы имеем дело с эпосом об ужасе репрессий. В XX веке с нами произошло нечто ужасное. Это настоящая катастрофа. Должно быть какое-то количество людей, которые понимают глубину этой трагедии и расскажут о ней своим детям.

— Сколько томов вы планируете издать?

— Сейчас мы планируем 17 томов по годам репрессий, от 1917-го до 1954 года. Предположительно, серия книг будет включать около 70 тыс. имен. Наибольшее количество репрессированных пришлось на годы Большого террора. В другие годы расстреливали не так много, но чаще отправляли в лагеря. Информацию о погибших можно узнать и посредством нашего электронного ресурса — "Возвращенные имена. Книги памяти России" на сайте РНБ.

— 48% (ФОМ) россиян не исключают возможность политических репрессий как в СССР. Причисляете себя к этим 48% процентам?

Ко мне часто приходят родственники репрессированных, а таких людей в нашей стране очень много, репрессии коснулись практически всех. Вижу, что люди до сих пор испытывают опасения, ведь на протяжении десятилетий осторожность была основным принципом жизни. Поэтому мы имеем ту статистику, о которой вы спрашиваете. Этот страх остался у людей в крови. После 1917 года население находилось под жесточайшим контролем государственных органов. Некоторых арестовывали несколько раз. Это происходило с одними и теми же людьми, одними и теми же семьями.

И страх, и желание нагонять страх никуда не ушли — живут с нами физически и, соответственно, могут воплотиться в реальные ситуации. Как историк я знаю, что ничего не повторяется точно в том виде, в котором существовало ранее. Но нашу страну сейчас сильно кружит, она пока не обрела национальную память.

Подробнее: http://www.rosbalt.ru/piter/2014/12/06/1345506.html

P.S.
Вперед страна!
Поклонники - вперед!
Великий Сталин вас к покорности зовёт.


PPS. Говорить мы учимся первые 3 года,а молчать - всю жизнь (с).

[Евгений А]

PPS. Говорить мы учимся первые 3 года,а молчать - всю жизнь (с).

Слово – серебро, а молчание – золото.