неделя мытаря и фарисея Опции

[Егор Комаров]

Вообще, как-то неудобно в этом разделе что-то размещать. Не по чину Ну, о.Василий пусть меня простит, в конце концов, проповедь ведь не моя, а на почившего владыку обижаться нельзя.
Начинаем, братья и сестры, приуготавливать себя к Великому Посту.

Митрополит Антоний Сурожский

Неделя о мытаре и фарисее

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Если в течение прошедших недель мы ответили на призыв Церкви задуматься над воскресными чтениями Священного Писания, мы должны были научиться уже от слепого Вартимея тому, как открываются глаза человека, тому, что единственный путь увидеть - это обратить к Богу мольбу о том, чтобы снял Он с нас нашу ослепленность: ослепленность собой, ослепленность сосредоточенностью на своей жизни, с тем, чтобы открылись наши глаза на мир Божий, каким его видит Бог, на ближнего нашего и на путь, который лежит перед нами. Но когда мы открываем глаза, редко-редко умеем мы и даётся нам встретить взор Спасителя нашего и Бога. Редко это даётся, потому что этот взор должны были бы мы встретить в глазах каждого из тех, кто носит имя Христово, кто назван христианином, в глазах каждого из тех, кто получил имя одного из тех святых, чей взор сияет любовью Христа. Но мы не таковы! И когда в нашей среде открываются чьи-либо глаза, редко-редко бывает, что он встречает взор бесконечного сострадания Божия, бездонной, спасительной Его любви. Чаще всего он встречается с взором людей, которые за ним наблюдают, которые готовы его осудить, которые готовы, часто, над ним насмеяться, которые редко взирают на него с глубоким пониманием любви.

Для того, чтобы победить этот соблазн: соблазн испугаться, соблазн смутиться, сойти с пути жизни на побочные пути прозябания земного, нам надо научиться от Закхея тому, что если действительно мы поняли, что есть путь жизни и путь смерти, если мы действительно поняли, что от смерти нам надо перейти в жизнь, нам надо пройти мимо человеческого суда и стать только перед судом своей совести и перед судом Божиим.

И вот сегодняшнее евангельское чтение ставит нас именно перед этим. Пришли в храм фарисей и мытарь. Фарисей, ослепленный не грехом, а своей праведностью, ослепленный тем, что он будто бы сохраняет все законы и все правила, и поэтому имеет право предстоять Богу. Он не понял, что закон может быть исполнен до конца, но человек может еще не родиться к любви и к тайне благодати через нее. И мытарь - который вдруг ощутил, осознал святость Божию, Божию несказанную красоту. Он, встав перед ней, по суду своей собственной совести понял, что нет ему места перед лицом Божиим, что перед лицом Божественной святости, неизреченной чистоты, несказанной Его красоты нет места греховной помрачённости. Он вошел в храм и остановился у притолоки церковной. Он почувствовал, что храм -место, пространство, посвященное Богу нераздельно, так свято, что он не смеет даже ступить в него. Он только остался у дверей, и совесть его осуждала во всём том греховном, недостойном Бога и недостойном его самого, что в течение жизни он сделал. Он не мог войти в святыню Божию, совесть его останавливала, и он каялся и плакался у этой двери, открытой, и вместе с этим, непроходимой для него.

Встанем и мы, в течение всей этой недели, перед судом своей совести; не будем думать о том, что Бог милостив, что Он всепрощающ; не будем думать о том, что мы искуплены Его бесценной кровью, что Его любви нет предела, а поставим перед собой другой вопрос: каков я? Посмотрим на себя самих и произнесём над собой суд; поставим перед собой вопрос: что же должен Бог простить нам? Что должен Он исцелить, что должен Он очистить в нас? И поставим также перед собой образ Страстей Господних, потому что мы можем быть прощены, исцелены, очищены, спасены только потому, что Христос прошел через ужас предсмертной Гефсиманской ночи, через поругание, через распятие, через Богооставленность и смерть, через сошествие во ад. Поймем, что наши грехи - мои личные, твои личные грехи - причина всего того, перед чем мы содрогаемся, когда взираем на страсти Господни. Поставим перед собой вопрос о том, чего стоит Богу мой грех, мое безбожие, моя бессовестность, моя бесчеловечность, моя неправедность... Поставим этот вопрос, как ставил его перед собой мытарь, ужаснувшийся перед собой самим, и только в будущую неделю посмотрим на то, как нас встречает Господь, Который Сына Своего Единородного дал на смерть, чтобы мы могли жить. Аминь

[Аника]

Митрополит Антоний Сурожский:
О несении тягот друг друга

15 мая 1988 г.

В одной из тайных молитв, которую, повторяя слова Иоанна Златоустого, священник читает в начале литургии во время малой ектеньи, говорится, что если двое или трое согласны друг со другом во всякой вещи, то благодать Божия, сила Божия, Сам Бог будет посреди них, будет с ними.

Что же именно, какие слова являются ключевыми в этой молитве? Я думаю, речь не о том, что двое или трое могут иногда договориться, когда у них есть общий интерес, единомыслие, единое отношение к вещам, но когда они готовы хранить согласие, единодушие, быть заедино во всех обстоятельствах так, чтобы забота одного была нашей заботой и заботой каждого, и так, чтобы переживать грех каждого как нашу собственную ответственность, а не только ответственность согрешающего; потому что если бы мы были подлинной христианской общиной, то сколько поддержки, сколько помощи каждый член общины получал бы в борьбе за целомудренность своей жизни!

И вот единство, согласованность во всем есть предварительное условие, чтобы среди нас мог присутствовать Бог, Божия сила и благодать, Божия жизнь, Божия ликующая радость и любовь. Но уже своим современникам Апостол Павел говорил: Увы, среди нас бывают разделения!. И эти разделения губят то единство, которое могло дать Богу место, дало бы Ему возможность действовать.

Нам надо задуматься об этом очень внимательно, потому что, по естественной склонности, мы не можем любить всех и каждого; нам очень трудно понимать друг друга; нам очень трудно нести тяжесть другого, выносить друг друга; нам кажется почти невозможным разделить грех другого человека как свой собственный. И вместе с этим, если на недостатки, на грехи, даже на подлинное зло, которое может быть в том или другом человеке, мы ответим отвержением, мы окажемся разделенными от Бога, потому что Бог не отвергает ни одного из нас.
Бог стал одним из нас ценой воплощения, ценой, которую Он заплатил по любви к нам. И не по любви к праведным — Он ведь сказал, что не здоровые нуждаются во враче, но больные;
Он пришел, чтобы с тем самым грешником, с тем самым невыносимым человеком, которого мы отвергаем, с кем мы в раздоре, разделить не только нашу общую человеческую природу, но и судьбу, и муку, и борение.
Недаром Исаия, говоря о Христе, пророчески сказал, что на Нем лежала тяжесть греха всего мира.

Задумаемся над этим; потому что если мы хотим стать тем, чем мы не являемся: христианской общиной, общиной людей, которые горячо, если нужно — жертвенно, друг друга любят, чья любовь готова быть распятой, то мы очень многому должны научиться в наших отношениях друг с другом. Как можем мы поднять глаза на Распятого, если мы не хотим нести тяжесть друг друга, если мы не готовы, в сочувствии и сострадании, стать заедино друг с другом?
И как мы можем предстоять Богу, Который по любви к погибшему отдал Свою жизнь, если мы отвергаем тех, за кого Он умер, отворачиваемся, хотели бы исключить их из своей жизни, потому что так просто было бы жить с теми, которые не представляют для нас проблемы? И поступая так, мы становимся чуждыми Богу: не Его действием, не действием кого-либо вокруг нас, но по собственному свободному выбору, потому что тех, ради кого Христос жил и умер, мы принять не можем.

Задумаемся над этим и будем побеждать в себе все, что мешает нам быть заодно с Богом, и через это единство с Богом принимать друг друга даже ценой нашей собственной жизни. Аминь.

http://lib.eparhia-saratov.ru/books/01a/an...ntony1/168.html

P.S.
Сортировать нас будут на Страшном суде, где дадим ответ за каждое слово.