Китайская поэзия Опции

[Владимир]

ХАНЬШАНЬ
(VIII в.)
Старушка живет на восток от лачуги моей,
Три года назад у нее поприбавилось благ.
Недавно была и меня самого-то бедней,
А ныне она потешается: ты, мол, бедняк.
Все судит меня, что совсем я лишился лица,
Ее барышам я такой же упрямый судья.
Один над другим потешаемся мы без конца:
Она на востоке, напротив, на западе,— я.

В полях урожай не поспел еще в этом году,
Из старых запасов в амбаре ни зернышка нет.
И вот позаимствовать горсточку проса иду,
В смущенье надеясь: авось не откажет сосед.
Выходит хозяин, меня отсылая к жене.
Выходит хозяйка, к супругу спровадить спеша.
От жалкой нужды моей каждый из них в стороне:
Чем больше скопил человек, тем черствее душа.

Когда-то старик жил у северных стен городка,
Был дом его доверху полон едой и вином.
Однажды скончалась жена у того старика,
И сотня гостей помянуть ее съехались в дом.
Но вот очень скоро почтенный преставился сам,
О нем ни один не заплакал —не все ли равно?!
Во славу его набивавшим желудки гостям
Холодное сердце, наверное, было дано...

Обманщик, который морочит достойных людей,
Похож на глупца, что с корзиной идет за водой.
Спешит он, бедняга, домой обернуться скорей,
Да только у дома увидит корзину пустой.
Того ж человека, который обманут лжецом,
Я с луком сравню, что пророс в деревенском саду:
Его, что ни утро, под корень срезают ножом,
А он, как и прежде, заполнит пустую гряду...

Мои стихи ругал один знаток:
Мол, у Ханьшаня слишком бедный слог.
Но ты на древних мудрецов взгляни,
Ведь не стыдились бедности они!
Знаток почтенный хмыкнул мне в ответ:
«В твоих словах и капли смысла нет!»
Пускай он остается при своем,
Когда одна корысть и жадность в нем

[Владимир]

ХЭ ЧЖИЧЖАН
(659—744)

ПИШУ НА ДАЧЕ
С хозяином дачи я лично совсем не знаком, но рядом сижу с ним ради деревьев с потоком.
Вам не к чему, право, скорбеть, как купить вино: в мошне у меня всегда были деньги на это.

ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ ДОМОЙ
Молодым я из отчего дома ушел, воротился в него стариком.
Неизменным остался лишь говор родной,— счет годов у меня на висках.
И на улице дети глядят на меня,— все они не знакомы со мной,—
И смеются и просят, чтоб гость рассказал, из каких он приехал краев.

ВОСПЕВАЮ ИВУ
Украшенья из яшмы лазоревой стали деревом,
И свисают зеленые полосы шелка тонкого;
Эти узкие листья кто вырезал, мне неведомо —
Или ветер весенний, что ножницы, выстригает их?

ОТПРАВЛЯЮСЬ В ПУТЬ НА ЗАРЕ
Я слышу колокол рассветный на берегу,
Я вижу: маленькая лодка домой спешит.
Размеренно прошедшей ночью гремел прибой,
Роса речная на рассвете блестит везде.
Внезапно на песке прибрежном я вижу птиц,
Подобных тучами сокрытым вершинам гор.
О, как далек ты бесконечно, мой край родной!
Наутро с мыслями о друге сбираюсь в путь.